sötnos
в феврале театр наконец-то закончил переезд. и надо сказать, таким живым я его редко видела)
шумно, постоянно кого-то где-то слышно, люди деловитые и бодрые. те, от кого привык не ожидать прыти, вдруг оказываются необыкновенно весёлыми, работящими и хозяйственными. прекрасный опыт, короче.
мы должны были съехать на капремонт ещё в середине января, но принимающая сторона просадила сроки почти на полмесяца. зато огромный опенспейс, которым пугал поначалу директор, превратился в много-много кабинетов. сидящие вместе и цеха, и управляющий персонал, и служба зрителя породили бы ад однозначно; здорово, что всех таки рассадили.
ещё полмесяца после переезда в свежие голые стены собирали мебель, тянули электричество и интернет. для меня это вылилось в больше недели работы из дома: иногда с утра приходила посмотреть, как дела, и предложить свои руки, но руки нужны не были, а делать без компьютера там мне было нечего.
мы с пиарщицей Машей теперь делим кабинет с айтишником, завхозом и кадровичкой. шутим между собой, мол, такая вот внутренняя служба поддержки театра получилась. я волновалась, что станет странно, неуютно и некамерно, но зря: оживление пошло нам на пользу. постоянно кто-то ходит, что-то случается, жизнь бурлит. к тому же из этих новых людей сидит весь день только кадровичка, и она дама славная.
единственное, что теперь вызывает у меня опасение - это зрители.
ничто в мире не бывает более беспомощным, безответственным и порочным, чем служба зрителя, которая продаёт несколько билетов на весь спектакль. паникую и соображаю, чем им помочь: новый зал откровенно плох для театральных целей, негативная сарафанка от зрителей уже пошла (и я их понимаю), планы министерство нам не снизило, а до конца года (и ремонта) надо ещё дожить.
интересно, челленджно, но как же нервно блин
шумно, постоянно кого-то где-то слышно, люди деловитые и бодрые. те, от кого привык не ожидать прыти, вдруг оказываются необыкновенно весёлыми, работящими и хозяйственными. прекрасный опыт, короче.
мы должны были съехать на капремонт ещё в середине января, но принимающая сторона просадила сроки почти на полмесяца. зато огромный опенспейс, которым пугал поначалу директор, превратился в много-много кабинетов. сидящие вместе и цеха, и управляющий персонал, и служба зрителя породили бы ад однозначно; здорово, что всех таки рассадили.
ещё полмесяца после переезда в свежие голые стены собирали мебель, тянули электричество и интернет. для меня это вылилось в больше недели работы из дома: иногда с утра приходила посмотреть, как дела, и предложить свои руки, но руки нужны не были, а делать без компьютера там мне было нечего.
мы с пиарщицей Машей теперь делим кабинет с айтишником, завхозом и кадровичкой. шутим между собой, мол, такая вот внутренняя служба поддержки театра получилась. я волновалась, что станет странно, неуютно и некамерно, но зря: оживление пошло нам на пользу. постоянно кто-то ходит, что-то случается, жизнь бурлит. к тому же из этих новых людей сидит весь день только кадровичка, и она дама славная.
единственное, что теперь вызывает у меня опасение - это зрители.
ничто в мире не бывает более беспомощным, безответственным и порочным, чем служба зрителя, которая продаёт несколько билетов на весь спектакль. паникую и соображаю, чем им помочь: новый зал откровенно плох для театральных целей, негативная сарафанка от зрителей уже пошла (и я их понимаю), планы министерство нам не снизило, а до конца года (и ремонта) надо ещё дожить.
интересно, челленджно, но как же нервно блин